Королевы Иннис Лира  - Тесса Греттон

– Я хочу, чтобы ты знала, как я восхищаюсь тобой, Элия Лир. Хотел бы я пойти с тобой, когда ты вернешься домой.

– Как же…

– Я думал, ты могла спросить у Алсаксов, в конце концов. – Король посмотрел на нее. – Мои стражники докладывают, когда вы покидаете дворец.

– Я должна вернуться домой. – Элия сжала его руку, чувствуя твердость подушечек пальцев молодого мужчины. Никогда не забывая, что это – король-воин. – Там… если ты знаешь… есть болезнь. Я думаю, это сломало моего отца, находящегося между корнем и звездой. Само семя болезни посадили в то утро, когда умерла моя мать. Она была для него всем, Моримарос. Без нее он отличался неуправляемостью, в своем роде дикостью. – Элия опустила глаза на их соединенные руки. – Возможно, это был яд, которым я тоже отравилась. Я всегда боялась любви. Быть любимой.

Король Аремории ничего не сказал, но нежно погладил костяшку ее большого пальца. Девушка не могла сказать, кого из них это должно было утешить больше.

Сделав глубокий вдох, Элия продолжила:

– Лир посвятил самого себя единственной цели – звездам. Это был его единственный способ жить, существовать, и он решил сделать его чистым, без земли и ветра, без колодцев. Такой фанатизм сломал отца, и его разум уходил к небу без корней, которые могли привязать его к земле, но я также перестала заниматься червечарами. Я позволила себе быть тем, в ком нуждался мой отец, и больше ничем. Или, во всяком случае, тем, в ком, как я думала, он нуждался.

– В том, что случилось с отцом, нет твоей вины, Элия. Он сделал собственный выбор.

– Может быть, хотя я и несу отчасти тяжесть последствий. Я чувствую… Я чувствую слишком много, я не позволяю себе такого, и… – Принцесса закрыла глаза, пытаясь избавиться от всплеска эмоций, слишком запутанных, чтобы их обозначить. Она заставила себя закончить: – Иннис Лир – то, чему я принадлежу. Моримарос, я должна идти домой и спросить у острова, чего он хочет, что ему нужно. Объединить звезды и корни. Я знаю, ты не веришь в важность тех вещей, от которых тебе удалось освободиться в Аремории, но Иннис Лир живой и дикий. Я готова умереть, чтобы сохранить это. Слушать – слышать, – что остров нуждается в том, что я могу сделать, что я сделала. Все это ни одна из моих сестер не может и не сможет сделать. Они и мой отец всегда решали, кем я могу быть, но теперь – нет. Я займу свое место за нашим столом. Сделай что-нибудь, чтобы исцелить мой остров, и, возможно, мою семью.

Слова застряли у нее внутри, в сердце, и Элия внезапно вздохнула с облегчением, словно она, наконец, слушала – и слышала – сама. Моримарос сказал:

– Я знаю. Я понимаю, Элия, хотя может показаться, что я не способен на это. Я… – Он остановился, губы приоткрылись, как будто у Моримароса закончились слова или нервы.

Ее черные глаза расширились:

– Элия, я желаю… Я бы никогда не покинул тебя, если бы…

– Если бы ты не был ареморцем. – Она накрыла его руки своими, но не поднимала на правителя глаз. Она защитит его, если сможет.

– Да.

Теперь Элия подняла глаза:

– Аремория не может быть на моей стороне.

– Пока что. – Отпустив девушку, Моримарос встал и вернулся к буфету. Повернувшись к ней спиной, он сказал: – Я должен сообщить тебе кое-что, что может изменить твое мнение обо мне. Мне нужно все мое мужество, чтобы быть столь честным.

– Это невозможно.

Мужчина развернулся:

– Мне требуются все силы, чтобы убедить себя, разочаровать тебя?

– Если ты вообще способен меня разочаровать, – последовал ее ответ, хотя Элия начала сомневаться. Моримарос так нервничал, когда приехала Элия, однако она забыла об этом перед лицом собственных переживаний.

Король пристально смотрел на Элию. Она пыталась удерживать его темно-синий взгляд, слушать, не уходить, ожидая пока он придет в себя. С торца серванта Моримарос поднял тонкую стопку писем. Верхние были распечатаны. Он дал их принцессе, вручая сначала первое из писем.

Элия осторожно взяла его обеими руками. Наверху были три строчки тарабарщины, написанной по-ареморски, но ниже был перевод, сделанный другой рукой, с точками и буквами, отмеченными, словно они расшифрованы:

Железо принадлежит мне. Р и ее муж доверяют мне. Я нахожусь в центре всего, как вы и приказали. На острове тоже все происходит быстро, слишком быстро, чтобы дождаться зимы. Вы должны действовать сейчас или не действовать вовсе. На Иннис Лире будет единственная королева задолго до середины зимы.

Паника подняла Элию на ноги. Письмо упало на ковер.

– Что это такое? Когда…

– Оно прибыло сегодня. Я могу организовать тебе проход сегодня вечером, и ты сможешь добраться до порта Комлака сразу после рассвета.

Ее разум помутился. Все вокруг словно перемешалось.

– От кого это?

Моримарос ответил не сразу, опустил глаза в печали или, возможно, от стыда. Потом снова встретил ее взгляд и…

– Лис Бан – мой шпион.

Элия инстинктивно отвергла это предположение. Она медленно произнесла:

– Я знаю. Он работал на тебя, здесь, в твоей армии.

– Да. Он маг, который очень хорошо подходит для шпионской работы, когда необходимо привлечь деревья и птиц.

– Маг, – прошептала девушка. – Птицы. Он… нет. Нет. Он не посылал тебе это сообщение… на птичьем крыле. Нет. Он не мог, кто-то другой работал на тебя – в твоей армии. Здесь. Бан из Иннис Лира. Он когда-то был нашим. Моим, – добавило ее плачущее сердце.

Король поморщился.

Небольшая экспрессия на лице для такого человека, как Марс, говорила о многом, и Элия поднесла руки ко рту, пальцы играли над ее губами, словно искали способ закрыть их навсегда.

Моримарос продолжил:

– Я послал Бана в Иннис Лир в прошлом месяце, прежде чем сам прибыл ухаживать за тобой. Его не вызывали домой. Я попросил Лиса изучить уязвимости острова, чтобы сообщить о потенциальном пространстве для маневра, о возможностях для лучшей торговли и даже о возможном вторжении, особенно в отношении железной магии в Эрригале, где его воспитали. Король, который расширяет производство и контролирует все оружие, которое могло бы защитить его границы, не будет беспокоиться о выскочках вроде Бургуна. Я приказал Лису Бану максимально дестабилизировать обстановку, так я подойду с более вежливой стороны. Бан…

Моримарос откашлялся:

– Элия, мне действительно очень жаль.

– Ты уже начал вторжение на мой остров, – прошептала девушка чуть слышно, чтобы не закричать. – Ты солгал мне, сказав, что есть шанс мирного исхода. Ты лгал еще до того, как я встретила тебя. В каждом письме. В каждом проявлении добра.

Король не защищался.

Это тихое предательство не было таким жестоким, как поступок ее отца, но все равно Элия ощущала боль. Элия верила в лучшее, а Моримарос из Аремории ее предал. И Бан. Ее Бан! Девушка надеялась, сестры не отнесутся к ней так же, хотя никогда даже не притворялась их союзницей.